Основная прелесть войны, так или иначе - что она рано или поздно заканчивается, прелесть войны для демона-воина в том - что она заканчивается в его пользу. Было бы хорошо, если б война состояла только из грандиозных сражений стенка на стенку, с гиканьем и улюлюканьем, тогда хоть вообще не кончайся, вонзаться и вонзаться, но закон всемирного равновесия гласит - говна не помесишь, войну не выиграешь.
Герцогу Абигору в этот раз пришлось говна помесить изряяядно. Возвращался он злой как собака - поскольку относительно горцев-мятежников все это оказалась полная деза и паранойя повелителя, а он уже к тому времени легион-другой там поморозил...
И вот теперь, когда можно было покинуть "гостеприимные" ущелья и двинуть наконец домой, он так двинул, что мало никому не показалось - по второму кругу и так ветер гулял, а тут еще когда раздалось хлопанье гигантских крыльев, то и вовсе светопреставление началось.
Тяжело грохнув грязными сапогами по земле и плеснув плащом по ветру, герцог спрыгнул со Змея, погладил его по шее.
- Пасись, - коротко и ласково сказал он. Зверюга поняла моментально - благодарно поурчала и пошла пастись, благо тут было чем поживиться всеядному дракону. Грешники, грешницы...
Сам же демон погромыхал к хорошо знакомому борделю - ему кровь из носу надо было оттопыриться, чтобы не озвереть окончательно, а то он за столько месяцев в этих злоебучих ущельях чуть на четвереньках бегать не начал.
- Эээээй, кто есть? - рявкнул он и снабдил двери щедрым пинком.

Не сказать, что все в аду были прямо так уж недовольны властью Мэндоса - очевидного макабра вроде бы не происходило, а редкие случаи, когда кого-то там посадили, кого-то прибрали, и еще и еще, пока еще оставались как бы наполовину замеченными оправданными. Мол, ни за что не сажают, раз император кого-то наказал, значит было зачем. Невиновных как известно нет, кого ни посади без объяснения причин - каждый будет знать, за что сидит.
А Абигор и вовсе был как-то очень мало информирован о делах вотчины императора - его без конца ссылали на такие рубежи, докуда мухи из столицы не долетали.
А вот теперь, оказавшись во втором круге, он вдруг понял, как давно не видел это место и как много тут переменилось. Не то чтобы все совсем разрушилось, но... какая-то нотка запустения что ли. Вроде бы то, а вроде бы не то, что раньше, что он помнил по тем развеселым временам, когда оттягивался тут так, что крыши подскакивали.
- Привет, принц, старый охальник, - фыркнул герцог, глядя, как хозяин приближается. - Жив-здоров? Я ни хрена не заглянуть, я загудеть, да до утра. Ибо - ибо.
Он рухнул в первое попавшееся кресло, вытянув ноги и снимая толстые перчатки, под которыми ныли потрескавшиеся от холода руки.
- Ну что, не я тебе буду рассказывать, чего надо тому, кто двое суток летел не жрамши, без курева и по холоду...

- Пока гость желает пожрать, покурить и много-много водки, такой горячей и полезной, - взмолился герцог, которого тут же окружили веселые девицы, а затем прилепился и сам неугомонный Ситри. Ну он-то понятно, сидит тут небось целыми днями, света белого невзвидит... - Дай выдохнуть, а то я со вчера не выдыхал, пока в рожу ледяным ветром херачило. И я голодный как падла.
Благо, услужливые демонессы уже принесли и пожрать, и чарку - правда пожелание насчет курева так и осталось пока что проигнорированным. Ну да ладно... вонзив зубы в жареную ногу неопознаной птицы, Абигор расстегнул пряжку под шее, освобождаясь от плаща, который уже порядком поддостал за все это время.
Глотнув крепкой местной сивухи, что ему поднесли в кубке, демон от души выдохнул - наконец-то, защелкал пальцами.
- Табак-то есть здесь? Хоть трубка, хоть в бумажке, как угодно.
Впервые за много месяцев он начинал отогреваться - тут на холод было грех жаловаться, духота хоть топор вешай, а ему того и надо. Казалось, холод безжизненных горных шпилей въелся в тело так, что за неделю ни в каких банях не выпаришь. Вот он по дороге зарулил, помылся, а толку? Все равно не согрелся.
Герцог глянул на Ситри, хмыкнул и лениво похлопал ладонью по своим коленям.
- Садись, не стой, хехе. Рассказывай че как у вас, почему все так уныло стало кругом? Нет, я е про твой кабак, тут-то хоть две тыщи лет... просто так, про вокруг.

- Экие ты контрреволюционные разговорчики ведешь, - тон герцога был шутливым, но морщинки на лбу стали чуть глубже, да и улыбка слегка закаменела. Он запустил пятерню Ситри в волосы, сжал в пальцах длинные гладкие пряди и запрокинул голову принца назад. - Не боишься, что кто-нибудь окажется менее пофигистичным, чем я?
Абигор на секунду нахмурился. Да, про Спарду он знал, даже там в самой жопе мира. Когда он узнал - это был удар. Рыцарь, они с ним неплохо ладили, и герцог в общем-то думал, что не все так плохо, пока тут еще остаются такие парни. Ну во всяком государстве бывают проебы, но с ними можно справляться покуда есть еще толковые бошки среди верхов. И вот, одна толковая башка взяла да съебалась. Так руки и чесались найти да по ушам.
За всеми этими размышлениями он подзабыл, что сидит и держит Ситри не в самом дружелюбном захвате - сразу же ослабил хватку и примирительно погладил затылок демона, чувствуя, как мягкие прядки скользят между пальцев.
- Ладно, я пошутил. Не думал, что все так сурово.
Интересно, почему тогда я еще не попал в список элементов, подлежащих... Или попал? Случайно ли я постоянно к черту на рога посылаюсь?
- Круглый год веселье говоришь, - он сцапал двумя пальцами подбородок Ситри и вскользь лизнул его в щеку. Для этого даже наклоняться не пришлось - расстояния между лицами хватило. - Ну я рад. Я за весельем и пришел, так повесели меня. У каждого своя работенка, у меня - рубежи охранять, у тебя - меня потом веселить.

Шустрый какой... - демон противиться не стал, еще чего - вовлекся в смачный засос с легкостью, не утруждая себя сдерживанием порывов.
По натуре своей герцог не был особенно повернут на сексе - по сравнению с многими своими сородичами так и вовсе был целомудренным как дубовая табуретка. Тому было много обоснований, а в частности самое что ни на есть практическое - Змей нервничал, когда чаял на хозяине посторонний запах, неизбежно остающийся после таких забав. А вторая причина - Абигор и так ненавидел свою внешность, а еще и эти бесконечные хочуны лишний раз напоминали об этом. Так что в этом вопросе он был можно сказать даже привередлив, благо выбирать было из чего.
Но когда ты просидел несколько месяцев в горах с кучей уродов с косами - тут и до второго круга не долетишь, аж руки трясутся. А если уж об тебя трется Ситри, красивый как падла и как падла же хитрый... Как-то само собой предложение раздеться приходится весьма кстати.
- До утра ковыряться будешь, - фыркнул он и с легкостью расщелкал кожаные доспехи, сняв пластину за пластиной, оставшись в тонкой нижней рубахе и неизменных кожаных штанах.
Пока принц сопел ему в ухо, герцог задрал его рубашку, провел пальцами по лунке позвоночника снизу-вверх, от поясницы до самого седьмого позвонка, где остановился и положил всю ладонь на загривок.
- Ну как, обучился каким-нибудь новым трюкам, или все те же в запасе?
Он подтрунивал над Ситри дружелюбно и беззлобно, просто от походной привычки без конца общаться подъебками, ибо там по-иному и никак. И вообще, мужики, в отличие от женщин, не вызывали желания обращаться с ними нежно и аккуратно. С дамами Абигор даже в постели был весьма обходителен, а тут предпочитал не сдерживаться и трепать как вздумается. Потому стиснул заднюю сторону шеи принца, заставил опять задрать голову и несколько раз укусил его, оставляя на коже заметные отпечатки зубов. Пальцы другой, свободной, руки с нажимом проехались по груди под рубашкой, оставляя полосы от ногтей.

- Если я получу веслом по моему сокровищу - я носителю весла это самое весло вставлю по самую лопасть так, что с обратно стороны вылезет, - Абигор со смешком хлебнул из горлышка бутылки, вернул обратно принцессе. - Мы непременно вернемся с тобой к беседе, но очень прошу, сначала я трахну этого симпатягу. В противном случае, если меня обломать, я тут трахну всех, включая этого старого дурака, чтоб он потом еще сто лет в лодке сесть не смог. Меня в таком состоянии на всех хватит. Потому пока понаблюдай перфоманс, если вдруг скучно станет.
А далее, даже если он бы и хотел что-то сказать, да слова встали поперек горла, потому что Ситри таки взял в рот, а тут сложно отвлекаться на что-нибудь, когда попадаешь к эдакому профессионалу. Аж губу пришлось себе прикусить, чтобы с честью выдержать такую изысканную пытку и не подвыть в голос. Пальцы одной руки заскребли по подлокотнику кресла, другой - зарылись в длинные уже взлохмаченные волосы.
- Твайумать... - выдох с примесью искреннего восхищения вырвался из глотки, по позвоночнику прошел разряд-другой чистейшего электричества. Герцог откинул голову назад и прижмурился, чувствуя, как под веками рассыпаются горячие искры. Ладонь, лежащая на затылке принца, словно зажила отдельной жизнью и толкнула его голову вниз, еще ниже, еще жестче.
Но так можно было и кончить. Уж больно быстро, опосля такого целибата и в рот - это как накормить всех голодающих мира банкой зеленого горошка.
Оттянув Ситри за волосы, он подтянул его вверх, с нетерпеливым рычанием содрал с него штаны, развернул лицом в другую сторону. Приподнялся с откинутой спинки и сам, облизнул свои пальцы и втиснул принцу в зад - далеко не девственный, сопротивления почти никакого. Но сейчас и нафиг не надо, он и не невинность тут портить пришел.
- Надеюсь ты готов, иначе тебе же хуже, - шепнул он Ситри на ухо, прижимаясь грудью к его спине, еще раз сильно укусил в шею и в следующий момент усадил на себя - одним рывком, зацапав бедра в стальной захват.

Кто-то мудрый и злой однажды пошутил, что клоп де мал да вонюч, так что вся жизнь злополучного герцога так или иначе была подчинена процессу самоутверждения. Основа этой борьбы заключалась в том числе в том, как Абигор все же снисходил до плотских утех. Утешительнее было думать, что сам выбираешь себе партнера, и берешь свое нахрапом, почти как мародер в осажденной деревне.
Однако, и тут Ситри умудрился его подъебнуть, показать, что хозяев положения тут, оказывается, вовсе нет. Это подстегнуло и раззадорило. Герцог зарычал ему в ухо, положил одну руку на живот, скользнул ею вверх через грудь и довольно бесцеремонно сжал пальцами его нижнюю челюсть.
- Ну как знаешь, а я-то думал побыть галантным, - он вычертил языком волнистую линию на шее принца. - Хозяин-барин, придется вышибить тебе мозги.
Приняв более удобное положение и встав на колени, он поставил Ситри на четвереньки, сильно нажал ему на затылок, пригибая голову ниже, и теперь уж вжарил так вжарил - раскладное кресло ходуном заходило от резонанса. Приятно иметь дело с профессионалом - все шло как нельзя лучше. Принц был горячий, отзывчивый, именно такой как надо, чтобы после трудного похода почувствовать себя снова живым.
Так хорошо, что пальцы сводило - они на затылке принца скрючивались как когти коршуна, путаясь в волосах, другая рука стиснула упругое бедро демона аж до синяков.
Не смотреть было невозможно - как изгибается сильная спина, как в глубокой ложбинке позвоночника блестит испарина... Герцог наклонился и слизал ее всю, чувствуя, как соленый пот щиплет обветренные губы, затем снова выпрямился и наддал еще жарче, абсолютно бесконтрольно тиская Ситри за бока и ягодицы - все равно кровоподтеки быстро заживут.

Отредактировано Abigor (2010-05-17 23:39:07)

Ну да, вот это ему нравилось - когда кто-то, попавший в руки, изнывает, просит добавки и всячески выражает довольство процессом. В сексе есть два уровня самоутверждения - когда ты просто имеешь всех подряд и думаешь что крут, и когда ты так их имеешь, что они от тебя в восторге. Абигор на низшний уровень обыкновенного обладания не разменивался, он любил слыть умельцем во всем, за что бы ни брался. Потому явно балдеющий Ситри усиливал его собственное удовольствие раза вв два - во-первых тем, что очень приятно двигался в такт, во-вторых так сильно сжал его, кончая, что у герцога дыхание застряло где-то под кадыком.
Низко зарычав, он толкнулся сквозь этот мышечный спазм еще, еще, притянул к себе принца насколько возможно, чтобы мокрая кожа слиплась с оглушительным шлепком, и лишь после этого кончил сам, резко выгнувшись и запрокинув голову назад.
- Дай-ка подумать, - хмыкнул Абигор хрипло в ответ на вопрос. С удовольствием и ласково-шутливо хлопнул ладонью Ситри по истерзанной ягодице. - Пожалуй, да. Какой дурак откажется?
Он осторожно вынул, щелкнул пальцами, подзывая одного из молчаливых холуев - попросить нечто вроде полотенца. Когда принесли, герцог осуществил нужные гигиенические нюансы и натянул штаны, а то без оных расслабляться было как-то негоже,  получить по чему-нибудь веслом вправду как-то не хотелось.
Вновь откинувшись на спинку кресла, он сграбастал Ситри, такого еще мягкого после ураганного секса, еще всего в испарине - лениво лизнул его шею, проходясь кончиком языка по укусам и засосам, которые сам же и оставил, куснул подбородок, а потом добрался и до губ - поцеловал глубоко и мягко, как бы показывая, насколько теперь расслаблен.
- Уж когда я там приду снова... узнаю, куда меня еще его величество забросит, может после ущелий в болота, или вообще куда Ходжа Насреддин осла не гонял... Но не сейчас об этом, такой-то кайф портить, - он снова лизнул принца, боднул его носом в ухо и прикусил за плечо с шутливым рычанием.