Брат все равно умудрялся читать нотации, хотя был в таком же подвешенном состоянии, что и Тони. Но в кои-то веки младший не злился на старшего. Как же он скучал по этому!
- Ладно, ладно, пойдем вместе. Сначала к ведьмам, потом к мудрецам. Энцо объяснял, где они тут находятся, даже на бумаге записал... - охотник принялся рыться в карманах и наконец нашел в несколько раз сложенный лист. - О, да это не так уж и далеко, хорошо все-таки в Европе, все расстояния такие маленькие. Минут за сорок дойдем, если пешком. Не думаю, что ради такого надо такси брать.
Тони направился в сторону выхода с вокзала.
Итак, что Энцо успел рассказать им о ведьмах? Во-первых, нету мужчин-ведьмаков. Только бабы. Во-вторых, они вроде как питают силы из демонов. Подробностей толстяк, разумеется, не знал, но это уже был повод держать ушки на макушке. Но с другой стороны, они же с Вергилием полукровки, так что номер не пройдет. В-третьих, хоть номинально ведьмы и служат тьме, называя ее "умбра" - но на самом деле они скорее хранительницы баланса, и в целом, неплохие бабы, в основном занимающиеся тем же, что и наемники да охотники на демонов. Только если Данте, к примеру, мочит демонов - ведьмы занимаются распоясавшихся "светлых", а таких, как оказалось, не так уж и мало. В общем, все вполне может обойтись и мирно. Детям Спарды с ведьмами делить нечего.
Усмехнувшись, Тони посмотрел на старшего брата.
- Да уж, хоть немного понаслаждаюсь своим превосходством. Ну и зачетнейшим мужиком я вырос, скажу я тебе. Но и ты выглядишь куда лучше, чем был в Аду.
Тони говорил правду. В Вергилии уже не осталось ничего демонического. Кожа была довольно бледной, как всегда, но вполне человеческого цвета, глаза не горели холодным огнем, да и в целом он вел себя куда живее и был вполне похож на себя прежнего.

===) Ведьмина Башня

дольмен ---)

Оставшуюся дорогу Вергилий угрюмо молчал. А говорить не особо и хотелось. Мысли были заняты книгой и тех словах ведьмы. Нельзя было быть столь беспечными, нужно было найти другой способ снять проклятье, безо всяких условий. Год, год на то, чтобы перевести книгу с древнего языка демонов. Он обязательно посоветуется с отцом, когда приедет в Портленд. В отличие от Данте, Вергилий вотце нуждался больше, да и в самом Данте нуждался. Особенно сейчас, когда остался безо всяких средств к существованию. Сейчас Данте швырялся деньгами, которые не так то уж и легко заработать. Даже пусть не такие и больше средства, их даже не хватит на то, чтобы снять комнату где-нибудь на окраине города, но все же. Только сейчас Вергилий задумался о том, что у него нет средств. В Аду вообще не нужно было думать о таких вещах, когда питаешься буквально энергией, а спишь в пустой келье, в остальное время выполняя задания. Вергилий молча уселся на свое место у окна, с таким видом задумчивости крайней степени, что даже не замечал, что происходит вокруг. А потом он пролистал книгу, но спустя пару минут убрал в одну из сумок. Не готов он еще был возвращаться к штукам из ада. Хотелось земного. И как к стати, Данте разлил виски по стаканам. Может алкоголь его успокоит. А вообще, алкоголь после того случая у Бобби он терпеть не мог, и до сих пор не простил брату этого. Видимо Данте заполучил все способы прожигания жизни, а Вергилию досталась роль домоседа-ботаника. Отпив, он поморщился и отставил стакан в сторону. Неудачная идея. Тем более что пьянел он слишком быстро.

Отдай нам, ведьма Умбры, то, о существовании чего ты не знал, уходя из дома, но что ты там уже найдешь, вернувшись. - повторил Вергилий фразу ведьмы, уставившись на брата. -Тебе это точно ни о чем не говорит? Ты слишком беспечен. Ладно...не важно, в конце концов ты сильный и со всем справишься сам.

И все же он вновь взял стакан и сделал еще глоток. Поезд все еще стоял на платформе, а хотелось уже тронуться наконец, вернуться в город, найти себе жилье и временно стать затворником, засев за переводом книги. Чем раньше он ее переведет, тем быстрей избавится от долгов.

-Знаешь, тогда на острове, я был не в себе. Я никогда не хотел убивать тебя по-настоящему, но когда мой разум захватил Нело Анжело, я жаждал твоей смерти. Думаю, если бы я тебя убил, то потерял бы и тебя и себя тоже. Понимаю, звучит, как оправдание. Да, я оправдываюсь, черт. Не пойми меня неправильно, но именно благодаря тебе я остался частично в своем уме и способный бороться с Нело Анжело. Для меня ты всегда будешь моим младшим братишкой, частью меня, - ненадолго замолчав, Вергилий снова отпил пойла и усмехнулся, - Но зато я всегда был быстрей. Даже уже надрался, а в тебя и бочка влезет.

Стало даже жарко. Вергилий стащил с себя плащ и откинулся на спинку сидения, прикрыв глаза. Нет, совершенно не пьян, подумал он, залпом допив виски.
За будущее, -тихо произнес он, поставив пустой стакан на столик.

Эта расчудесная игра - "Сделай старшему братишке больно" - стала уже порядком досаждать. Не смотря на расслабленное состояние, Вергилию что было сил хотелось закричать на брата. Может мне стоило умереть, чтобы тебе было легче?! Слова вместе с болью застряли комом в горле. Ну почему же Данте такой себялюбивый эгоист? Это ведь он делал их похожими, когда они предавались близости. Это Вергилий делал себя как можно не похожим на брата, но в конечном итоге Данте всегда возвращал все на место. Но Вергилий хотел вовсе не себя. Даже сейчас, стоило брату поцеловать его, все мысли ушли на задний план, оставался только брат, и все чувства концентрировались вокруг него. И пока Данте его целовал, губы растягивались в усмешке. Он протянул руку к лицу брата и коснулся пальцами щеки. Оторвавшись ненадолго, он, едва касаясь, провел кончиками по глазам, спускаясь вниз.
-Я вижу их, - прошептал Вергилий, - от меня не скроешь. Можешь скрыть от кого угодно, но не от меня. И здесь, - приложив ладонь к груди, Вергилий сдавленно рассмеялся, будто сумасшедший, - Твои боль и слезы.
Вергилий не знал, что на него нашло, может действие алкоголя, может последствия накопления обиды. Но черт возьми, он хотел брата до скрежета зубов, прямо здесь и сейчас. Он хотел вновь показать несносному братцу, что они не по отдельности, что они неотделимое. Он был уверен, что брату было больно, что было плохо,без. Иначе бы не хранил ту разорванную Ямато перчатку, как нечто ценное. Зачем нужны реликвии, когда есть нечто более важное, живое, нуждающееся в любви и семье?
Что есть сил, Вергилий прижал к себе Данте и поцеловал , как не целовал еще ни разу, никого и никогда. И как же он был близок от того, чтобы разорвать всю его одежду.
-Данте...ты так мне нужен, - почти что плакал Вергилий.

Хорошо. Брат его тоже хочет. Идиллия. И плевать, что в таких условиях, он ждал этого двадцать чертовых лет. Путаясь в пальцах брата своими, Вергилий расстегнул дурацкую пряжку, вместе с ширинкой и пуговицей. А потом перебрался к шее. Данте пах так же чертовски круто, как и всегда. Хотя, нет. Пах он в тысячу раз лучше. Да. Именно об этом и мечтал он в своей келье. О нечто родном, близком и сносящем весь рассудок в никуда. Вергилий кусал, лизал, целовал Данте, растрепывая свои волосы.
-Ты ведь закрыл эту дверь? - усмехнулся он, прикусив мочу уха. - Будет не красиво, если та дамочка придет и застукает своего героя с...другим.
Все меняются когда-нибудь. А служение в аду императору, который не против был и полапать тебя где ни попадя тоже, как ни крути, изменит. Вергилий, конечно, мог и дальше прикрываться своей гордостью. Но перед кем? Перед тем, кто там хорошо его знал? А если так не хочется быть мерзко-холодным и заносчивым, что делать тогда? О, нет, он пренепременно вернет себе обличие холодного и неприступного Вергилия Спарды, но только потом. Сейчас существуют более важные дела. Например, доказать младшему братцу, что тот тоже в нем нуждается. Упрямый Данте. И как же он изменился за эти годы. Стал больше, мужественней, массивней.
-Сдается мне, не выйдет у меня оказаться сверху, братишка, - усмехнулся Вергилий, потянув вниз дурацкий кожаный красный плащ.
Нет, ему конечно тоже не терпелось как можно быстрей почувствовать близость брата, но хотелось сделать это как-то более достойно. Но опьяненный мозг только сейчас обнаружил тесноту. Что ж, тогда пусть будет, как хотел Данте. Вергилий вернулся к губам и прихватил зубами верхнюю.

Ошибся все же...
Вергилий ровно, глубоко дышал. Кровь разгоняла алкоголь по телу, даря расслебленность от корней волос до пяток. Ему уже было однажды почти так же хорошо, когда по жилам текла чистая сила императора ада. Но сейчас не было ничего чужеродного, злого, неправильного, только родное и необходимое. И нет, Вергилий ни за что и никогда не покажет, что ему больно, тем более братцу. Водя языком по пальцам, обсасывая и слюнявя их, Вергилий не сводил взгляда с глаз брата, чтобы ни одна эмоция не ускользнула от него, больше ни одна. Но так или иначе, глаза закатывались, а в ушах звенело. Касания Данте, даже спустя двадцать лет, производили эффект незамедлительно. Иногда Вергилий думал, что рядом с Данте он всегда находится в полувозбужденном состоянии. Взяв брата за запястье и, уткнувшись в шею носом, повел руку к собственному заду. Только коснись, и он уже в боевой готовности. Он направил пальцы внутрь себя и выдохнул.
Этот чертов красный плащ...так мешался...
Вергилий никогда не признается, что за все время томления в аду полюбил красный цвет, так напоминающий ему о брате. Только красный не дал ему сойти с ума. Прислушиваясь к собственным ощущениям.
-Знал бы ты, - хрипел Вергилий, пробираясь рукой в брюки Данте, -Как сильно я этого ждал. Данте.
А еще он боялся, что это вообще последняя близость с братом, и от этого только тесней прижимался.
-Сними...сними с себя эту чертову одежду, - начал ныть. Просто брату не понять, какую необходимость в нем испытывал Вергилий. А может и понимал. Но хотелось дико и нестерпимо. Не ощущать никаких помех, никаких припятствий. Только один Данте, только Вергилий.

Боль бывает разная, это не открытие, совсем нет. Самая страшная боль, по мнению Вергилия, да и не только по его, - боль душевно-моральная. Гораздо легче, когда видишь болезненое место, когда знаешь. Синяк, кровоподтек, гематома - явные намеки на болезненное место. Но когда болит где-то неизвестно где, в груди, режет и колет, чувство пустоты, тогда и наступает осознание, что совершенно ничего не понимаешь. Физическая боль была по нраву. А такая так вообще, приводила в восторг. Такая сладко-тянуще ненамеренная боль, неизбежная, но ведущая не к последствиям, а к радости единиения с другим. Единственное, чем Вергилий показал брату намекнул о боли - закушенная губа. Лучше Данте и не знать, что совсем недавно у него уже был контакт такого же характера, но с существом не столь необходимым. Тихо. Чуть улыбнувшись, Вергилий обнял брата за шею, запустил пальцы в волосы и оттянул назад, припав губами к щетинистому подбородку. Ноюще-приятные ощущения внизу горячили и разгоняли кровь сильней. Вергилий не собирался медлить, а стал двигаться верх-вниз, тяжело дыша и жмурясь. На неудобства он старался необращать внимания, думая о том, как сам потом лично повалит братца на мягкую удобную кровать, как вылижет все, до чего дотянется, искусает всего, расчитается за все голы ожидания, по засосу на каждый год. Медленный темп раздражал. Но Вергилий и дальше собирался так делать, пока его Величество Данте не поймет, что ему тоже придется подняпрячься. А пока - Вергилий будет целовать братца так ласково, как еще никогда не целовал. Такого Данте он еще не целовал, этот Данте ему почти не знаком. Но нужно ведь узнать, это же брат, родной. Но пропасть еще велика, хоть и уменьшается.
-Данте...долго будешь медлить?

-Я знаю...о чем...ты думаешь, - Вергилий усмехнулся, прикусив мочку уха. Для него не было сложно читать Данте как книгу. Книга, разумеется, не простая вовсе, на непонятном языке, которая усложняется с каждым разом все сильней, добавляются новые непонятные слова. Но это вовсе не сложно - найти их в словаре и запомнить. Они близнецы, пусть сейчас это и не особо заметно, и никто не отменял связь между ними, эту тонкую эластичную нить. Она всего лишь растянулась за эти годы, не порвалась и не исчезла.
-И я...должен тебя разочаровать...Данте, - Вергилий жарко и прерывисто дышал, сильно сжимал плечи брата, двигаясь вверх-вниз.
Читать Данте - жизненноважное занятие. Ему всегда казалось, точнее, он был в этом уверен, что только он и мог знать истиные чувства брата. Разумеется, спустя столько лет он немного подзабыл, да и непонятных слов стало в сотни тысяч раз больше, книга стала практически бессмысленной, но были проблески.
Нет, за все двадцать лет Вергилий ни разу не посетил второго круга. Единственным его любовником, да и то не совсем его, а темного рыцаря, был Мэндос. Вергилию всегда была присуща некоторая целомудренность и консерватизм. Ему вообще по сути нужен был только брат, и сейчас он это понимал, это было так очевидно, что можно было ослепнуть. Он прижался к губам брата, целуя медленно. Почему-то хотелось просто чувствовать брата в себе, просто любить, просто остановить этот незначитальный фрагмент времени. Но тело требовало большего, чего-то безумно быстрого, и Вергилий начал двигаться гораздо быстрей. Благо, физическая форма ему это позволяла.
-Похоть...совершенно не мой грех...
Да и Принц его совершенно не интересовал.
Взяв руку Данте в свою, он положил ее на свой член и сжал своей.
-Ты же не думал, что будешь один получать удовольствие? Я был бы тебе признателен, если бы ты мне помог.

Как бы это банально не звучало, но Вергилий терялся в собственных ощущениях. Он точно не знал, где ему особенно хорошо, и где один сладостный спазм был ярче и острей другого. Возможно, везде было одинаково. Везде хорошо, во всем теле. Вергилий хрипел, стараясь сдерживать рвущиеся наружу стоны, кусал губы и выгибался, пронзаемый каким-то невыносимо приятным разрядом, с каждым толчком, пододвигающим к большому обрыву с бездонной ямой. Вергилий жмурился, цепляясь за брата, словно тот собирался расствориться, лопнуть как мыльный пузырь.
-Любимый...враг...- повторил старший. На самом деле, враг - человек настолько близкий, почти родной, что настоящие близкие уходят на задний план. Враг - это тот, на ком концентрируются почти все мысли, днем и ночью. Им живут, им дышат. Враг - смысл жизни, когда больше нет никого. Такое признание для Вергилия было чем-то невероятным, самым лучшим, что он когда-либо слышал за всю свою жизнь. Он кончил вместе с братом, окончательно прокусив себе губу. Алкоголь давно испарился, вышел через кожу вместе с потом. Тяжело дыша, он все еще цеплялся за Данте, боясь его отпускать. Не смотря на всю окутавшую его слаблость. Он даже двинуться боялся, а тело дрожало от напряжения.

Он поддержал брата молчанием. Собственно, о чем еще было говорить после произошедшего. Все уже сказано, и не только словами. В общем, Вергилий чувствовал себя прекрасно физически, а вот чисто морально не очень. Брат от него был далековато, и, казалось, сближаться не стремился. Будто магнит сменивший свою полярность с плюса на минус (ну, или наоборот). Но как бы то ни было, отказываться от своих слов Вергилий был не намерен. Он всегда будет считать их обоих цельным и неразделимым,а Данте пусть считает, как ему привычней и удобней. Не спеша одевшись, старший последовал за младшим слегка устало. Он глубоко вдохнул в себя свежий воздух и прикрыл глаза, на ощупь проверив наличие Грани. Такой незнакомый, непривычный еще меч, громоздкий и тяжелый. Но ведь ко всем изменениям можно привыкнуть. Брат спешил, а вот ему возвращаться совершенно не хотелось. Было даже страшно, что все просто забудется, что Данте будет держаться слишком отстраненно, слишком обособленно, и тогда можно и не выдержать. Не хотелось, одним словом. И когда толпа разредилась потихоньку, Вергилий чуть помедлив, не хотя, не дожидаясь брата, пошел вперед.