- Ты - молодец, - усмехнулся Абигор, положив подбородок на скрещенные руки. У них обоих был такой вид, будто они дети в летнем лагере и болтают после отбоя. Вся только разница в том, что никто не придет их журить и разгонять.
История была интересная-  и в принципе, Абигор понимал таких демонов. Действительно понимал. После того, как он уже поучаствовал в одном бунте, идея протеста уже не казалась ему такой сложной и невыполнимой. Хотя раньше, лет этак две тысячи назад, он и представить такого не мог.
Мысли его правда быстро переключились на другое. Выходит, он не один такой здесь. Есть и другие дети бездны, которые ищут не кровавых оргий, а какого-то более централизованного и обособленного... тепла? Ласки? Он все еще помнил, что сказал ему Данте возле дворца. Пусть это было сказано в четких границах, и вообще все давно понятно как и что, но тем не менее, он произнес слово "люблю" - пусть в том смысле, в каком сам это подразумевает. То есть, сначала себя, потом мороженое, а потом уже все остальное и всех остальных, но сам факт... он грел что ли. При всех остальных оговорках и нюансах. Это демона устраивало полностью, от и до. Просто было приятно, так или иначе. Пришел же Данте сам в конце концов, никто его за хвост и язык не тянул.
И, как бы то ни было, принес некоторое ощущение праздника в эти оголтелые будни.
Когда-то он вообще донимал его почти постоянно, помнил бывший герцог эти деньки. Видимо, чем больше от полукровки отмахиваешься, тем больше он лезет, такой уж у человека характер.
- Я тебя не выгонял. Я предоставлял тебе выбор. - Абигор перевернулся на бок, чуть заваливаясь назад на спину и оттого глядя на Данте из почти вверх тормашками. Вытянулся, весь окутанный черным шелком и чуть вьющимися прядями собственных волос. - Рад, если тебе здесь нравится. Данте, иди сюда. Что-то мне не хватает нежности. Все я  тут хлебосольный, щедрый и так далее, но где же справедливость?

Отредактировано Abigor (2010-09-21 00:42:51)

Абигор призадумался, рассеянно трогая пальцем колючую щетину на щеке Дате.
- Спросил так спросил... много тысяч лет именно этот вопрос разжигает войны и склоки, а ты хочешь, чтобы я тебе тут минут за пять сразу раскрыл все карты. Я тебя очень расстрою, если скажу, что никто не имеет права этого знать?
Еслиуж на то пошло, император сам бы в свое время предпочел этого не знать. У большинства, по сути, есть свое дело, вроде как узкая специализация, и не каждый бывает в курсе всех нюансов канцелярии.
Абигор, как бы ни старался скрывать, а был все же смышленее и в принципе вдумчивей многих своих собратьев, пряча это за фасадом вояки, получающего палицей по голове безо всякого шлема.
- Я могу только сказать, что все это - вопрос для многих неоднозначный. Если вдуматься в рассуждения агностиков, там много правды. Нет над человеком выше бога и дьявола, чем он сам. Каждая душа сама тянется к свету или тьме - все равно, что при этом праведник будет есть мясо в пост или вовсе не верить в рай. А грешник станет ежечасно молиться и отдавать зарплату бедным. Это не математика, Данте. Нет никаких весов. И логики тоже нет - только божественное провидение. Душа или хочет покоя, или не хочет. А ищущему покоя человеку нечего делать здесь. Не задумывался, отчего здесь так много гениев, пусть даже они не все вели богопротивную жизнь? Они не хотят рая. Они хотят продолжения своей прижизненной страсти. И не только они. Единственный безоговорочный грех - это уничтожение невинных, но и он в этой плоскости. Убийца детей не может быть праведником, даже если всерьез считает себя таковым. Это значит он не слышит своей души - темной души. Люди зачастую сами не слышат своих желаний - зато мы слышим их. Надеюсь, я не очень тебя запутал. Погладь меня по голове. Это чувство мне нравится... впервые, наверное.

Отредактировано Abigor (2010-09-23 20:16:38)

- Дуться? Еще не хватало, - пробормотал млеющий император, совершенно неосознанно издавая низкое грудное урчание и от избытка блаженства покусывая колючий подбородок Данте. - Я ж только рад дать тебе такого пинка, чтобы до рая без пересадок, но ты и сам не хочешь... Ты никогда не хотел. Твоя душа, Данте, черна как сапог и ничто уже ее не спасет.
В конце он конечно же шутил, но с таким серьезным лицом, что не каждый мог и пронюхать. Ему прото было уютно. У Данте в самом деле были одухотворенные пальчики, а может просто теплые и мягкие руки, это в любом случае приятно. Он начинал понимать, что некоторые демоны находили в людях. Совсем иное, чем демоны. Не объяснишь толком, номожет как-то... уютнее что ли. И женщины, и мужчины людского рода - такие мягкие, такие живые, пахнут нагретым льном и... как бы смешно ни звучало, человечинкой. Вкусно. Их тела удивительные, сладко-соленые, совсем отличаются от терпко-мятно-металлического привкуса демонической кожи. За такими мыслями император слегка забылся и увлекся, слишком сильно присосавшись к коже чуть ниже уха Данте, что в конце концов стало больше напоминать какой-то изощренный кулинарный макабр, нежели простую ласку.
- Пардон... Задумался. - Абигор встряхнулся, кашлянул, вытер губы и виновато поглядел на наливающийся спелым малиновым цветом засос. - Надо как-то себя сдерживать, все время ж забываю, что я...
Что я вас иногда ем. От этой мысли стало дико смешно, и он уже даже не мог объяснить Данте его последний вопрос.
- Ахха... да, конечно могут смотреть из ада... только те, кто переспал с императором, чтобы тот настроил веб-камеру... Хаааа... прости. Я не хотел. Знаешь, ради сохранности спокойствия лично твоей мамы и вообще всех праведников, никто им не дает ни на что смотреть. Иначе нахрена тогда рай и покой, если не отдохнуть от суетности. Но они знают то, как вы вспоминаете о них. Каждая лишняя мысль о них... делает их счастливыми. Греет в каком-то смысле. Только никогда не проси у них помощи, советов, как многие любят вопрошать в небо всуе. Они ничего не могут сделать и мучаются.

- Коротколапых кошечек лю-аахаааауыы-бят все, - пробубнил император, зарываясь носом в плечо Данте и протяжно зевая в процессе фразы. Его знатно утомили все эти приключения. Но это вовсе не значило, что он не планирует их возобновить, когда отдохнет. - Но далеко не все только из-за этого избегают своей участи. Помни это. Каждый раз, как ты упиваешься собой в приступе самолюбования, в мире умирает один коротколапый котеночек.
Кстати о талисманах. Пусть это будет последняя занудная тирада на сегодняшний день, но надо уже добить курс лекций про мироздание и отправляться на бочок.
- Талисманы - это другое дело. Каждый человек стремится оставить своим потомкам что-то полезное, зачастую даже не зная, насколько это пригодится им в будущем. Да и, строго говоря, это не только материнский медальон. Его сделал твой отец, а передала мать - и совокупность их любви друг к другу и к вам, дуракам, дала такой сногсшибательный эффект. Я говорил о другой помощи - о той, которой зачастую от них хотят попавшие в беду... знаки, советы, прочее. На самом деле, есть случаи, когда некоторым мертвым дозволено было сходить на землю, чтобы оказать помощь просящему. Но стоит помнить о том, что из-за этого рушится весь хрупкий покой, которого они заслужили. Проще говоря, если у кого нету совести, те и надрываются в небо вместо того чтобы самим справляться или юзать уже имеющиеся талисманы.
И еще раз кстати о талисманах. Раз уж они тут так хорошо возлежали, Абигор не видел причин не сделать еще что-нибудь ужасно щедрое. Он поднялся, приглашающе вытянул руку и повел Данте в покои. За время его правления там многое изменилось - новая кровать конечно представляла из себя тот еще траходром на десять мест, но по-крайней мере там были не шелковые простыни. Но прежде чем нырнуть рыбкой в это мегаложе, Абигор как будто даже стеснительно залез под него чуть ли не наполовину и выволок оттуда обитый железом сундук.
- Если ты будешь смеяться, я обижусь. Мне тоже свойственна сентиментальность, - он раскрыл схрон и порылся в нем, стараясь прикрывать собой содержимое. Но в конце концов вынул оттуда что-то, с грохотом закрыл крышку и обернулся, протягивая Данте затейливую и потемневшую от времени пряжку. Огромная и тяжелая солдатская бляха тем не менее была вполнена достаточно виртуозно, в виде - ну разумеется - свирепой драконьей морды. - Этой штуке почти четыре тысячи лет. В ремне с этой пряжкой я завоевывал Трезубец. А сейчас уже не надо, ношу одни балахоны, вот и спрятал. На... Если не понравится, то на тебе все равно слишком много пряжек, чтобы ее было заметно.
Скинув тогу прямо на пол, он выпрыгнул из нее как из лужи и заполз под одеяло сбоку целиком, после чего выполз в районе подушек. - А теперь, как послушной наложнице, предлагаю возлежать со мной до утра, разнузданно предаваясь тому, чего нам всегда не хватает - сну.

Отредактировано Abigor (2010-09-28 01:48:40)